Послевоенное счастье в дворницкой

Киевлянин

Послевоенное счастье в дворницкой




Город лежал в руинах, а его население стремительно росло. Только с момента освобождения и до 1946 года оно увеличилось с 250 до 472 тысяч человек. В Киев возвращались из эвакуации беженцы, приезжали на работу командированные работники.

Жители близлежащих сел тоже стремились попасть в столицу республики – особенно, в голодном сорок седьмом году. Здесь они находили работу на восстановительных стройках, которые ударными темпами проводил "мэр" Федор Мокиенко – человек с крутым характером и пудовыми кулаками бывшего кузнеца.

Привычный "метод уплотнения" позволил только частично решить жилищную проблему. Деревянные перегородки беспощадно делили площадь комнат в старых, еще дореволюционных домах. В 1949 году в типичной подольской коммуналке из 4–5 комнат жило до 15 человек. Коренные киевляне нелегально, без прописки, подселяли к себе родственников из провинции, и участковые поначалу смотрели на это сквозь пальцы. Однако к началу пятидесятых, в рамках борьбы против возросшей в военные годы преступности, городские власти "вычистили" большинство непрописанных жильцов. Перебившись месяц-другой по разным углам, они потихоньку возвращались на прежние места, где их нередко "закладывали" в милицию бдительные соседи. Наказание за нелегальное проживание было, впрочем, очень не строгим. Если "нелегалы" уже устроились на работу в какое-то учреждение или на завод, эти предприятия обязывались оперативно подыскать им жилье в ведомственных домах или общежитиях.

Однако, жилплощади все равно катастрофически не хватало. На послевоенном Подоле жили даже в дворницких и погребах, где раньше хранили соленья и картошку, предварительно утеплив их стены и отапливая "буржуйкой". Жили на чердаках и в подвалах старых домов, вытеснив оттуда крыс и летучих мышей. Жили в монастырских постройках и кельях, многие из которых уцелели во время войны. Причем, в подобных условиях зачастую проживали не только киевские обыватели, но даже военные – пока в Киеве не отстроили казармы новых военных городков. А лучше всего в Киеве селили врачей – во всяком случае, так считали тогдашние киевляне. В благодарность за многочисленные и сложные операции на фронте вчерашние командиры прописывали хирургов даже у себя дома. Кроме того, некоторыми льготами пользовались семьи с новорожденными – к примеру, им было легче получить отдельную комнату в коммунальных квартирах. Разные ведомства устраивали между собой целые разборки за ту или иную жилплощадь, стараясь разместить там своих работников. Причем арбитром этих конфликтов зачастую выступало республиканское партийное руководство.

Это невыносимое положение требовало от властей кардинальных мер – ведь киевляне еще и активно производили потомство, восполняя страшные людские потери военных лет. А уже следующее поколение горожан застало новую эру массовой застройки "хрущевок". Сегодня это жилье – к слову, изначально задуманное как временное – имеет незавидную репутацию устаревших и неудобных квартир, хотя цены на него просто-таки зашкаливают. Но в те годы люди почитали за огромное благо получить хотя бы такую, но отдельную и пригодную для жизни квартиру. Ведь это знаменовало собой конец эры послевоенной жилищной катастрофы.

Киевлянин Леонид Гринь: "Чердак считался хорошим местом – там клопов не было" – Наш отец был военным и привез семью в Киев из Среднеазиатского военного округа. Сейчас это, наверное, смешно звучит, но тогда в Ашхабаде или Алма-Ате лучше жилось, чем в Киеве. Мы там жили в нормальном кирпичном доме для военных. Даже беженцы в домах жили, построили им за войну. А в Киеве надо было жить или в бараках на Соломенке, или в коммуналках на Подоле. Но хотелось все-таки в доме жить, а не в бараке. А жить было негде, пришлось селиться, как говориться, людям на голову. У нас, на Хоривой, одна семья жила там, где раньше дворники хранили свое хозяйство и куда мусор в ведрах носили. Стены они там помыли, но запах, помню, был характерный. А еще жили люди на чердаке. Там даже считалось хорошо жить, потому что не было клопов, которые были во всех коммуналках. Просто на чердаке всегда "прохладно" было. Пацаны голубей разводили прямо "у себя дома". Ну а мы четыре года прожили в подвале. Весной вода у нас по колено в доме стояла. И только потом отец получил квартиру на три семьи в том же доме, на верхнем этаже. А наш участковый миллиционер одно время жил у себя на работе – прямо в кабинете. Вместе с хулиганами, прямо как арестант какой-то.

источник: "Газета по-киевски"

http://www.pk.kiev.ua/history/2007/03/05/074720.html

Сказавших "Спасибо!": 1 (показать список)